Ангел и художник - Читаем-Смотрим

Ангел и художник

Рассказ Олега Бондаренко

Facebook автора

Он писал картины. То есть, был художником. А точнее, он считал себя художником. Потому что, закончил специальный колледж. Стоили это недёшево. И вот теперь, он поехал в Париж и приготовился к славе. Увидеть и умереть, но.

В его случае, пожалуй, от голода. Да и из квартиры его уже собирались выселять за неуплату. Впрочем. Какую там квартиру. Мансарду под самой крышей, где был мольберт, краски и кровать с маленьким столом. И всё.

Но за это надо было платить. А его картины были бездарны, скучны и невыразительны. И хозяин галереи, куда он повадился ходить, обещал. Спустить его с лестницы если он увидит его ещё хоть раз. А верить хозяину было можно. В прошлом, он был известным боксёром. Вот такой нонсенс, дамы и господа. Боксёр- любитель и знаток живописи. И между тем.

Жан, как сам называл себя горе-художник, стал посещать. Гадалок, экстрасенсов, колдуний и прочую прослойку рабочего люда, живущего в этом городе за счёт оболванивания наивных и легковерных. Куда и ушли все последние деньги. После чего, он вспомнил что мама в детстве, учила его молиться. Он и стал это делать. Как умел. Обещая каждый раз Богу поверить в него, пожертвовать денег и вести правильный образ жизни.

Если тот поможет ему писать картины и продать хорошо. И как вы понимаете, совершенно безрезультатно. И тогда он пошел в один собор. Кажется, в собор Парижской Богоматери. Что в восточно части острова Сите в четвёртом округе.

Но войти не решился. Он остановился на паперти и стал вспоминать, как правильно креститься. В голову ничего не шло. То ли, сверху -вниз и справа-налево. То ли слева-направо и сверху- вниз. В это время, выходящие бабульки стали подавать ему мелочь. И он стал брать её и кланяться благодаря их, а потом.

Вдруг затрясся и заплакал. Так ему стало плохо и так захотелось домой. И так понятна стала своя бездарность и слова. Сами полились у него в голове. И безо всяких обещаний Богу за помощь. Просто так. А в конце ещё и спасибо сказал. А по дороге домой взял свежих булочек и бутылочку красного вина, утром.

Проснувшись с небольшой головной болью и решимостью уехать домой, он.

Посмотрел на свой мольберт, который стоял у единственного окна. Рядом с ним на единственном стуле сидел.

Невысокий человек в белой свободной одежде. Волосы его были седы, а лицо. Словно в паутине. Так оно было испещрено морщинами. Позади за спиной. Были сложенные большие белые крылья.

Жан уставился на существо на стуле глазами полными изумления. Он схватился за бутылку и решил опохмелиться.

Ангел усмехнулся.

-Не поможет. Сказал он. Ты ведь всё вчера выпил.

-Вот ведь незадача. Усмехнулся Жан. Ты мне снишься или это у меня после выпивки?

-Ни то, ни другое. Ответил Ангел. Ты вчера просил помощи. Вот и было решено тебе помочь. А я Ангел, который для этого прибыл.

-Как- то ты не очень хорошо выглядишь. Усмехнулся Жан. Помятый ты, какой-то.

-Это, да. Согласился Ангел. Вот в этом то всё и дело. Я ведь особый ангел. Из тех, которые долго не живут. Я тот ангел, который слышит ежесекундно и видит все страдания животных, которых вы люди мучаете. Эти картины и звуки страдания, бесконечно с бешенной скоростью проходят через меня. Вот поэтому мы долго и не живём. Сгораем, как говориться, на работе.

Причём, буквально. Даже Ангелы не могут выдержать столько боли и муки.

Поэтому я и пришел, чтобы показать тебе.

-Что ты можешь показать мне? Усмехнулся Жан. Что ты можешь? Если ты просто кажешься мне. Неужели ты подумал, что я поверил в тебя?

Ангел тяжело вздохнул и встав со стула подошел к лежавшему Жану.

-Прости меня. Сказал ему Ангел и заглянул в глаза и Жан. Увидел небесно — голубые белки и бесконечно черные зрачки. Он хотел отодвинуться, но было поздно.

Ангел положил ему руку на голову и тут.

Его всего заполнили стоны, крики, плач и визг, а в мозгу вихрем понеслись картинки умирающих котов, собак, птиц и всякой другой живности.

Жан задохнулся. Воздух густыми комками проталкивался в горло, царапая его. Голова раскалывалась и казалось, сейчас вот-вот взорвётся. Он упал на пол и застонал, схватившись руками за голову. Его тут-же вывернуло наизнанку.

Когда Жан пришел в себя, Ангел опять сидел на стуле.

-Прости, сказал он. Я не хотел тебя мучить. Это только один процент из того, что я вижу всё время.

Но теперь ты будешь постоянно слышать и видеть. И может быть, станешь другим человеком.

-Погоди, погоди. Возразил Жан. Я не это просил. Не хочу. Забирай назад. Оставь меня в покое, но.

Седой Ангел исчез. Просто растворился в воздухе. Как будто, его и не было.

Жан встал и мотнув головой, попытался стряхнуть мысли и воспоминания. Потом подошел к мольберту и взял кисть в руки. После чего простоял полчаса, тупо уставившись в пустой холст. Ничего. Ровным счётом ничего.

-Обманул. Естественно, обманул. Сказал он вслух. Ничего этого не было. Никогда больше не буду брать красное полусухое и тут.

Голову заполнили незнакомые звуки. А перед глазами поплыли картины.

Жан схватился за голову и выскочил на улицу. Он подумал, что может быть там удастся избавиться от всего этого.  Он шел по вечернему Парижу, заливаемому весенним дождём. И ничего красивее на свете не было. Огни фонарей зажигались, высвечивая самый красивый город на Земле, но.

Жану было не до красот. Тысячи голосов в голове кричали, стонали, плакали. Они отчаянно мяукали, лаяли, выли и пищали, цепляясь за жизнь и ожидая помощи, а перед глазами.

Жан видел так. Будто это происходило прямо перед ним. Он шел, натыкаясь на вечерних прохожих и те. Шарахались от человека, стонавшего и державшегося двумя руками за голову. Жан говорил что-то и прохожие. Думали, что он сошел с ума или напился. И тут.

Жан застыл. Прямо посреди дороги, где мчались машины включив фары и разбивая струи дождя. Сидел маленький котёнок. Не отдавая себе отчёта в том что он делает. Жан.

Бросился через дорогу уворачиваясь от отчаянно сигналивших авто. Он подхватил малыша и прыгнул на тротуар. Где упал и больно оцарапал правую руку.

Когда он вернулся домой, то первым делом стал объяснять малышу, что есть особо нечего. Он сварил суп из концентратов и накрошил туда кусочки черствого хлеба. Так они и поужинали. Жан из большой тарелки на столе, а маленький котёнок из маленькой тарелочки, стоявшей рядом с большой, а потом.

Жан взял малыша на руки и стал вытирать старым полотенцем и тут.

Он заглянул ему в глаза и крики в голове.

И крутящиеся картинки. Мгновенно исчезли. Поражённый Жан встал и держа котёнка в левой руке на полотенце, подошел к мольберту. Он взял в правую руку кисть и взглянул на пустой холст, освещённый небольшой лампочкой под потолком и светом фонарей с улицы.

С холста на него смотрели. Глаза. Тысячи глаз. Полные муки, надежды, боли, страха и безнадёжности. Поднятые вверх лапы молили о пощаде.

Когда Жан очнулся, было утро. Он посмотрел на холст и вскрикнул от изумления.  Маленький котёнок, который всё это время так и проспал у него на левой руке, сонно потянулся и мяукнул.

С холста на Жана смотрели. Они. Те, кто кричал от боли и страха у него в голове.

-Господи, сказал Жан, неужели это я нарисовал.

Он схватил непросохший холст и положив котёнка на кровать.

Помчался в галерею. Где естественно столкнулся носом к носу с хозяином, бывшим боксёром по имени Дортуа.

Дортуа вытащил из рта незажжённую сигару и в крепких выражениях объяснил Жану, что если он, бездарная скотина, тратящая его время не исчезнет мгновенно, то.

Сломает ему челюсть и правую руку, чтобы он больше не думал, что он художник и не марал бесполезно красками холсты. Но Жан.

Схватил стул и повернув его спиной к хозяину галереи. Поставил картину.

Тот мельком взглянул на неё и. Замер. Сигара выпала из его губ, но. Он не заметил этого. Он так и стоял с раскрытым ртом, а потом. Ни слова не говоря, осторожно взял полотно и пошел в свой кабинет.

Откуда Жан вышел с пачкой франков в руке. И вечером у них с котёнком был настоящий пир. Они ели всё, что было на маленьком заваленном вкусностями столе, а потом. Уснули рядышком. И в эту ночь, страшные крики и видения не мучили Жана.

Картину хозяин галереи повесил в самом углу. Ему хотелось не мешать известным художникам, и он решил посмотреть, как отреагируют на неё посетители и покупатели, но. Конечно не ожидал того, что произошло.

Через час, все посетители, оставив остальные залы столпились в углу возле высокого вертикального холста. Написанного в совершенно неизвестной им манере. И с него на них смотрели.

Глаза, глаза, глаза, а из глаз.

Лились боль, надежда, страх и безнадёга. Крик вырывался из открытых ртов.

Они стояли в абсолютной тишине. Не замечая, что в правой руке у каждого был бокал вина. Не замечали они и слёз, текших по их щекам.

-Нет! Нет!! Господи!!! Нет!

Вдруг закричала одна женщина. Она выронила бокал и закрыла лицо руками.

-Так нельзя писать. Так совершенно невозможно писать. Это же невозможно видеть, столько муки. И она.

Вылетела из зала заливаясь рыданиями.

Ценители живописи и коллекционеры посмотрели друг на друга и бросились разом наперегонки к кабинету директора, вытаскивая набегу портмоне и чековые книжки.

Теперь жизнь Жана делилась таким образом. Завтрак, поиски и спасение бездомных кошек и собак, обед, работа до утра. Спал он урывками. Во – первых, он просто боялся спать, потому что ночью. Они приходили к нему и заглядывали в его глаза. И он просыпался от собственного крика и тогда.

Он обнимал спавших рядом котов и собак, и они заглядывали в его глаза и боль.

Отступала и тогда. Он спокойно засыпал, а точнее. Забывался коротким сном.

Он теперь не жил в мансарде. У него было достаточно денег на счету, а дома. По всем диванам и креслам валялись пачки купюр. На его картины была очередь на годы вперёд и суровый хозяин галереи. Давно стал единственны другом Жана. Да, да.

Вы конечно можете мне не поверить и сказать, что его интересовали только деньги. Но я уверяю вас, что это было не так.

Дортуа действительно привязался к этому странному человеку и частенько заходил к нему в большой дом. Который сам и помог снять, а вернее, купить. Там они и коротали вечерние часы за разговорами, а утром.

Утром парижане. Видели невысокого человека, одетого в поношенную одежду с большой тележкой из магазина. Жан нагружал её едой для людей и животных, одеждой, лекарствами и много ещё чем. Он шел кормить и помогать.

И на вопросы он не отвечал, а странно как-то улыбался и бормотал что-то, про глаза, которые кричат. Всегда кричат и парижане.

Назвали его, Юродивый Жан. Они смеялись ему вслед и свистели, но.

Клошары Парижа. От  моста Пон – Нёф, до площади Пляс – Пигаль, называли его иначе.

Они называли его, Святой Жан. И так-же думали о нём  все собаки и кошки, для которых он купил большой особняк и устроил там приют. Клошары приходили туда. Они могли совершенно бесплатно жить там, есть и спать, а единственное условие было. Ухаживать за бездомными животными, которые теперь там жили.

И когда очередным ненастным дождливым утром, Жан шел по спешащему Парижу. Бездомны и нищие встречали его и улыбались. Они были рады не только куску хлеба, новой куртке и колбасе. Они верили от всей души, что Жан, это ангел во плоти, который спустился на землю, чтобы скрасить их тяжкие дни. Они улыбались ему и прижимали к груди руки Жана и тогда.

Бесконечные крики полные ужаса, замолкали в голове Жана и наступало блаженное безмолвие, а однажды.

Маленькая старушка. Остановилась и спросила одного клошара.

-Вы не подскажите, любезный. Это ведь тот самый Юродивый Жан?

— Не знаю я такого. Ответил ей старик, смотря Жану вслед. Не знаю. Я знаю, Святого Жана. И это он.

Старушка побежала и догнала Жана.

-Молодой человек. Сказала она. Не соблаговолите ли вы остановиться и оказать мне честь? Я так давно вас жду и Жан.

Остановился и повернулся к старушке.

-Мне скоро в дорогу. Сказала она. Мне не страшно. Вся моя семья давно уже там и они ждут только меня, но я. Очень прошу вас. Положите мне на голову свою руку.

Жан страшно смутился. Но отказать старой бабушке, с лицом, изборождённым морщинами он не смог и подняв правую руку. Он положил на её голову и вдруг.

На мгновение. Только на мгновение. Старое лицо женщины исчезло и вместо него. Возникло лицо молодой прекрасной девушки, ждущей своего возлюбленного.

Жан шел по улице, удаляясь. А старая женщина смотрела ему вслед и её губы шептали.

— Святой Жан.

Жан прожил ещё десять лет. Всё-таки, дамы и господа. Душа человеческая не может вынести такого количества муки и боли. Она не приспособлена для такого количества страданий, если видеть их ежесекундно. И сердце не приспособлено. И он сгорел. И сердце его сгорело в этом адском огне. И душа.

А когда Жан умирал в больнице Сен-Жозеф. Его руку держал единственный друг, который все эти годы был рядом. Тот самый бывший боксёр и хозяин галереи. Он плакал и тяжелые слёзы капали на его пиджак.

Жан открыл глаза и улыбнулся и будто. Свет в палате стал ярче.

-Друг мой. Сказал Жан. Друг мой. Надо смотреть им в глаза и тогда. Тогда, боль уходит. И ужас отступает. И тьмы больше нет.

И умер, но. После него остались сотни картин. Которые вы не сможете купить, потому что. Они хранятся в частных коллекциях и стоят баснословные деньги. Хотя.

Хотя говорят, что не все могут на них смотреть. У некоторых не выдерживают нервы и сердце.

А вы не ищите среди святых в Париже Святого Жана. Он ведь не умел креститься и даже молитв не помнил. Но клошары. Помнят его. И называют своим святым. И рисуют его профиль на парижских мостах. А на небе.

На небе, говорят. Среди Ангелов, появился ещё один. Но его имя я вам не скажу.

Пусть это будет, нашим секретом.

И памятью о простом художнике, по имени Жан.

Святой Жан.

Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО

Наш канал на Яндекс Дзен

Аудио-рассказы @ Animals Stories

Поделитесь этой статьей с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *